Рамон  Мария де Валье – Инклан

 

 

Странник

 

 

стихотворения

 

перевод Полины Осиповой

 

Роза Пламени

Всполохи заката, пустошь дюн суровых.

Битва тьмы и света на безмолвных склонах;

Древняя трагедия мечей багровых

И мужей крылатых в небе раскаленном.

 

Темная змея дороги потаенной,

Призрачная тень того, кто вдаль уходит…

Средь пустыни – вой собаки разъяренной

Страшною звериной жаждою исходит.

 

Чуяли собаки одинокой дюны

Сумрачную тень бродяги без надежды!

Сердце – в битве с миром, яростным, безумным,

Пульс ветвистых вен виски тревогой режет.

 

На его дорогу со звезды унылой

Прилетает ветер мыслей, действий, знаний.

Богохульство грозное – за хлеб постылый

И утопий новых призрачные зданья…

 

Всполохи заката, пустошь дюн суровых.

Битва тьмы и света на безмолвных склонах:

Древняя трагедия мечей багровых

И мужей крылатых в небе раскаленном.

 

 

 

Розарий

В лесах глухих и темных бессмысленно блуждая,

Услышал я, как пела надежда, золотая

в лучах рассвета… Шел я, объятый пеньем нежным,

что по ветвям аканта росой стекало свежей.

 

И, ночь свою покинув, я заблудился в тесном,

цветущем лабиринте, где по путям чудесным,

в замысловатой фуге тропинок потаенных

струилась тема сказки, веками сохраненной.

 

Я говорил с цветами… Как амулет заветный,

У роз на память взял я их звездные секреты.

И числа золотые

Печатей сокровенных поведаны мне были.

 

Душа растворялась

В мире… Наслаждалась –

И постигала

Свой смысл в наслажденье,

Преображаясь

В светлую радость

Мудрых растений.

 

ГИПЕРБОЛИЧЕСКАЯ РОЗА
Ветхие дроги едут, шатаясь.

Вдоль котлована путь их идет.

Следом плетется пес, задыхаясь.

С дрог чья-то тень беззвучно поет:

 

Лавры увяли. Лавров не  жду я.

Дух мой свободен от суеты.

Я не гляжу на роскошь чужую!

Мне не нужны победы цветы!

 

В мир я ворвался в сальто безумном,

И пилигримом по морю плыл.

Всюду греша – незримо, бездумно –

Жизнь свою, словно песню, забыл.

 

Скорбь полнит пульс незапертых окон,

Ночью – молитвой входит в мой сон.

Но воробьев радостный гомон

Утро приносит мне на балкон.

 

 

Чуждый боязни, в вихре созвездий

В пропасть смотрел я, будто на свет.

Вскрикнул, бросая душу на ветер,

Крест превращая в острый стилет.

 

Странствую наедине с собою,

С храбростью льва, с истиной слов.

Дьявол играет моей судьбою,

Сердце поет: «Завтра пришло!»

 

Ветхие дроги едут, шатаясь.

Вдоль котлована путь их идет.

Следом плетется пес, задыхаясь.

С дрог чья-то тень беззвучно поет…

 

 

 

 

 

РОЗА ПУТНИКА

 

Замерзших тополей дрожащий лед

В застенчивости неба голубого.

Фаты туманной над рекой полет

И силуэт собора векового.

 

Мужчины – сдержанны и сухопары,

Разбиты родами тела их жен.

Темны все лица от заботы старой,

Но говор чист, ничем не искажен.

 

Кричат у пересохшего фонтана,

Вино из бочек у таверны пьют,

Покорных мулов к водопою гонят…

 

А девушки, от холода румяны,

В собор послушать исповедь идут

По улицам Асторги и Леона…

 

 

 

УТРЕННЯЯ РОЗА

Пред бурою кастильскою землею

Раскрыта свежим изумрудным чудом

Земля хрустальная. В затишье утра

Каштанов рощи с гор текут рекою.

 

Вино с кислинкой, сладкий мед девичий,

Семейная корова, хлеб суровый.

Звук флейты с виноградников привычный,

Мистический псалом стволов дубовых.

 

Веселых мельниц дар дионисийский

Божественные распри разжигает,

В хореях фавнов пляшущих  -  латинский

И кельтский корни вновь объединяет.

 

Похищенная, по ступеням лунным

К Изольде тихо всходит тень Тристана,

Воздушный Зеведей – золоторунный

Рассвет встречает в лодке осиянной.

 

К паломничества древним песнопеньям,

Чей вечный путь проходит в звездах ясных,

Мария в материнском вдохновеньи

Несет триумф ста девственниц прекрасных.

 

В хрустальном реликварии зеленом

Из смальты – росные луга пастушьи,

Их грация – клад девушек влюбленных,

Чьи в двадцать весен так безгрешны души.

 

У стен аббатства, в солнечном дурмане

Оркестр ульев сонный гимн играет;

В садах фруктовых – рей благоуханье

Смолистое сквозь тени проплывает.

 

Под звучный серп глубинной песней света

Ложится охра с прошлым золотистым

И голосит волынка зерен чистых

Со склонов гор: «За Кельтами – Победа!»

 

ВЕЧЕРНЯЯ РОЗА

 

Вечереет. В селенье дальнем

Петух кричит, провожая

Ромашку солнца, что тает,

Засыпает.

 

В травах пасется стадо…

Рослых стеблей прохлада

Дышит последней песней

Небесной.

 

Девушки деревенской

Юбка – огненным всплеском

Грани искрит льняные,

Голубые.

 

В поле, на тучных землях,

Скошенный клевер дремлет,

От дождя и тумана

Пряный.

 

По ложбине зеленой

Сумраком распыленный,

Отблеск рыжего солнца

Смеется

 

И, по холмам раскинув

Радужные изгибы,

Счастье земного рая

Обещает.

 

Час голубой, с душою

Плачущей и святою,

Нежен, подобно небесной

Принцессе.

 

Трепетом крыльев полон

Неба лазурный полог.

Звезд лепестки светлеют…

Вечереет.

 

РОЗА РАЯ

Из детства – та божественная радость,

Когда, счастливые, мы путь свой держим,

И, в Вербном Воскресенье растворяясь,

Все полнится благоуханьем свежим.

 

Полей светло-зеленых колыханье

И темный аметист лесов суровых.

В стеклянном шаре – голос звезд бескрайних,

Языческое божество – корова!..

 

Теней крылатых призрачные стаи

Идут в молчанье по вечерним тропам,

Луна застыла в небе, созерцая

Посланцев белых призрачные толпы.

 

В пустынных скалах, черен и спокоен,

Пастух по звездам час определяет,

И ветер голубой своей рукою

К поющим кронам вязов приникает.

 

Вода несет сквозь травы ароматы,

Что свежесть рая на земле впитали,

Источник слышит звон цветов прохладных,

Беседующих в чашечках хрустальных…

…Звучала песня одиссеи дальней

В сиянье невесомых отражений –

Дышало негой море под огнями,

Что предрекают кораблям крушенье.

Кораблик мой, под ясным шаром лунным

Плыл, медленно несомый ветром зыбким,

По неразгаданным путям фортуны –

И небо было – Звук! Кристалл! Улыбка!

Волна, полна движенья звезд искристых,

Свой ритм исконный вспоминала снова,

И, заблудившись в бликах золотистых,

По морю шла полночная корова.

Сердца детей со страхом незнакомы:

Корова приближалась, золотая

от света… И в глазах ее огромных

В меня струилась чистота святая.

 

 

 

 

 

 

 

 

АСТРАЛЬНЫЕ РОЗЫ

 

Огромные царства! Златые ковчеги!

Ключи мирозданья! Моленье святое!

Торжественность силы! Спокойствие воли!

Зародыши в мира пылающем чреве!

 

Горящие шкуры тюленей небесных!

Путей человеческих пересеченья!

Светила, хранящие тайну творенья,

Высокие розы загадок чудесных!

 

Аркан агностический, высший аркан,

Его Трисмегист запечатал вопросом,

Ответ на который искал Юлиан –

 

Отступник и жаждущий тайны философ,

Увидевший в светлой фигуре  Христа

Великого Солнца метаморфозу!

 

 

 

РОЗА СОЛНЦА

 

Солнцу возжигаю стих, что, форме  вторя,

В языке испанском чисел зрит пароль.

И в горячей сельве мира аллегорий

Я пою на флейте: «До – ре – ми - фа – соль!»

 

Неба математика! Творец бесспорный!

Логос формы! Горн религии любви!

Salve sacras Neuma! Славит Пифагора

В чистых ямбах Солнца Номер золотой.

 

Солнце есть источник огненный, что вводит

Вечные идеи в смертный наш сосуд.

В честь огня пою из уст незримых этих.

 

Геометрия, Наука о природе

Бога. Силы Слова, что Скалу спасут.

Сход звезды в кристалл, где лик ее же светит!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

АЛЛЕГОРИЯ

 

Был жеребец ночным. Был всадник медным –

Индейцем. Тем, что был рожден в Тлакскале.

В блестящий золотой наряд одетый

Могучий торс – с осой равняли дали.

 

Закатное светило жарким лавром

К его виску, пылая, прижималось,

И видел я: легенда о Кентавре

В тропических владеньях возрождалась.

 

Зеленые бутоны, как в старинном

Сказанье, всадник на коне срезал,

И пела под копытами равнина,

 

Когда пред Солнцем он нагим предстал,

И, словно плетью, с Солнца маску скинул,

И Солнца лик щитом индейца стал!

 

 

Роза Меланхолии

 

В иные дни я пас на небе звезды,

Лучистой песней песнь моя светила,

И то, что  я любил – ребенок, роза,

Акант – все символом чудесным было.

 

Певучий голос мира, звучный, ясный,

Волной врывался в золотые горы

Прибрежных дюн и пел о тайной власти

Луна над судьбами людского хора.

 

Мне тайну амфор Эпикур открыл,

В веселье диком Фавн кружил меня,

Душистый мед Аркадии я пил,

 

Но, голосу сирен далеких вняв,

Я Меланхолией опутан был –

И с той поры болит душа моя.

 

 

 

РОЗА ПЛОТИ

 

Как ты рассказывал мне о розах,

Что в это время мой серп сжинал,

Сущего голос,

Звучная даль!

 

Сколько историй твоих я слушал,

Сколько баталей святой войны

Вплавил мне в душу

Глас тишины!

 

Как ты пламена желаний сеял,

О наслаждении говорил,

Полон трофеев –

Женственных сил!

 

Стих золотистый и вдохновенный,

Что на губах играет морских,

Стих совершенный!

Солнечный стих!

 

Роза! В тебе  - ритуал великий

Ласки любовной, песни и сна!

Нежность – до крика!

Женщин уста!

 

В тайне своей вековой ты прячешь

Память о поцелуе одном –

Горьком, горячем,

Словно вино!

 

Но отчего же, цветок освященный,

Обделена ароматом твоим

Плоть, обнаженная

Для любви?

 

 

 

ВИТРАЖИ

 

Роща роз в узорах

Золотых аккордов

Прячет птицу хора.

 

Розы чистой веры,

Форм прозрачных сферы,

Знаки светлой меры.

 

В витражах печальных

Храмов вы предстали

Солнцем музыкальным!

 

Украшенья Бога,

Грезы молодого

Неба голубого!

 

Воля битв! Лучистых

Ангелов мониста!

Мир евангелистов!

 

Розы, страсть томленья,

Голос утешенья,

Горних ласк творенье!

 

Лестницы, где сердцу

Моему ответит

Тот, чей лик – секретен!

 

Тайных слов закон!

Самый нежный сон!

Тетраграмматон!

 

 

РОЗА САУЛА

 

Был крик моей любви сраженьем первым,

Был от Геракла  гнев, что нес спасенье.

Плечо – под черной шкурою пантеры,

Над головой – рассветных роз цветенье!

 

Я был влюблен в препятствия и схватки

В начале жизни.  Ныне – все иначе:

Дельфийский лавр к моим доспехам гладким

От непогод склоняется и плачет.

 

На голове моей эллинский шлем

Сиял. Поверженному Прометею

Я подарил свободу на скале.

 

И, цепи взяв, как мрачные трофеи,

Узрел Христа, идущего во мгле:

Ego credebam et laudavi deo!

 

 

РОЗА ФУРИЙ

 

Словно лебедь чистой лагуны

Моя лодка, как снег, бела,

В полнолунный апрель плыла

Вдоль по яркой дорожке лунной.

 

К веслам льнула волна Фортуны,

Нитью хрупкого серебра

Шархразада во тьме пряла

Паруса моей грезы юной.

 

Был апрель… Но безбрежным воем

Шторм по жизни моей прошел,

Дальше, дальше лететь готовый,

 

Гневным львом мой разрушил челн

И дымящееся, живое

Сердце когтем сухим вспорол.

 

 

РОЗА ВИХРЕЙ

Была королева из племени майя,

Был лес, хранитель целебных таин,

И был рассвет. Соловей приник

К моей звезде своим пеньем плавным,

И там, где день зажигает лавры,

Души рассыпался синий крик.

 

Сквозь сумерки мошкара золотая,

Как клад свой легкий полет раскрывая,

Перебирала струны тепла.

Корицею пахли ветви, и пела

Вдали безутешная виуэла,

И пайадору ладони жгла.

 

Индейцы, что время считают по лунам,

Лодки свои ведут по лагунам,

В зарослях ходят тигр и олень.

Быки стоят на пологих склонах,

И алькотана полет протяженный

Реет над ласками голубей.

 

Слагает озеро солнцу песни,

И в переливах огней чудесных

Мягко волнится шелк голубой.

Гребцы, что упруги, словно кентавры,

Сражаются с магами волн янтарных

В звучной лазури береговой.

 

И пирамиды священных знаний,

Солнечных знаков, наречий тайных

Тянутся тенью к сочным листам.

И гравирует полет свой дикий

Кондор по бирюзе великой

Выси, глядящей на Юкатан.

 

В ветвящихся трещинах пирамиды

Змея оставляет свою хламиду,

Светом ленивым усыплена.

Вступая  в лазурные сновиденья,

Крестом увенчанное творенье,

Спит на языческих письменах

 

Гамак качается в ритме мерном,

Прохлада роз отдается ветру,

В листьях летает фазан цветной.

Рассвет зажигается в сельве пряной,

Гамак качается… Под полотняной

Юбкой горит загар золотой.

 

Моя королева майя лежала

Без сил в гамаке. Под покрывалом

Кожа мерцала солнцем зари.

Розой обмахивалась в изгибе

Ткани, поющей неторопливо

Песнь опьяненной весной любви.

 

Пояс – гвоздикой украшен алой,

Алые в бусах горят кораллы,
Грех на губах ее алых спит,

Бедра ее – анаграмма дикой,

Мудрой змеи, и соблазн великий

Пламенем алым во рту кипит…

 

…Была королева из племени майя,

Был лес, хранитель целебных таин,

И был рассвет. Соловей приник

К моей звезде своим пеньем плавным,

И там, где день зажигает лавры,

Души рассыпался синий крик.

 

 

РОЗА ВОСТОКА

 

Она ступает кошкою изящной,

Полна теней и отзвуков глубинных.

Обманчивый орнамент губ манящих

В себе скрывает сказки Аладдина.

 

Ее глаза – черны, хитры и жгучи.

В улыбке – грустный отсвет древних знаний,

А юбка – бриз из лепестков летучих –

Священных индуистских  заклинаний.

 

Ее рукой в одном саду востока

Был  с Древа Знанья сорван плод запретный,

И, на груди ее свернувшись ловко,

 

Украсил змей насмешкой смысл заветный.

В туманной дымке глаз его глубоких

Лучи становятся свистящим ветром.

 

 

РОЗА ГРЕХА

Фырканье кошачье! Стон дверей скрипящих!

В ржавых трубах: гло-гло-гло!

Пусто в доме! Бродит под окном рычащий

Зверь, рожденный в час рожденья моего.

 

Ночь. Октябрь. Рассказывали мне, что в свете лунном

В эту ночь на море ветер был и шторм.

Под ее звездой зажглась моя Фортуна…

Шторм и Ветер видели, как я пришел!

 

Ночь. Октябрь. И холод смерти предрешенной.

Тьма, разверстая меж Солнцем и Землей!

В звездном одеянье Маг и обгаженный,

В раковину звучно дующий, герой.

 

Зверь в дверях рычит, всем телом содрогаясь.

Тьмой осенней ночи два зрачка горят.

Ночи, что, на две дороги разрываясь,

Вдаль манила… Путь недобрый выбрал я!

 

Плоть твоя из тьмы ко мне взывала, роза!

..Пусто в доме. Ветром сон мой унесло.

Ночь. Октябрь. По морю шторм блуждает грозный…

В ржавых трубах: гло –гло – гло!

 

 

 

АСТЕРИСК

 

Как хороша хозяйка! Как непринужденны

Ее движенья перед зеркалом старинным:

В полете мошка, в отраженье замутненном

Садится на руку, застывшую картинно.

 

Сосредоточен взгляд пытливых глаз зеленых.

Рука взлетела в воздух с плавностью тигриной

Ушедшее – грядущим видит, несвершенным,

И раскрывает суть платоновской доктрины!

 

Всегда прекрасная, она в пустом сияньи

Фигур фальшивых – ищет пламя правды тайной.

В ее движенья – каббалы хранится знанье.

 

Невозмутима и дика, в стеклянный лед

Глядит. На столике туалетном темный гнет

Руки, к греху готовой, дьявола зовет.

 

 

 

РОЗА ДЬЯВОЛА

Я – любовник тайный,

На века – незримый.

Тень мою меняет

Миг неуловимый.

 

С ветром появляюсь.

След его – мой след.

Я – тревожно – красный

Люцифера свет.

 

Тень моя ночная

В снах твоих сокрылась,

Маска тьмы немая

Над тобой склонилась.

 

В облик твой печальный

Я вношу волненье

Жадное…В хрустальных

Снах я – искушенье.

 

Я – любовник тайный,

Вслух в меня не верят.

Тень свою скрываю

За твоею тенью.

 

Вихрь осы в душистой

Глубине бутона:

Я – шальная искра

Жарких горнов Тора.

 

Лоб твой чист и ясен,

От него скрываюсь,

За стеной опасным

Змеем извиваясь.

 

Я в твоем сознанье –

Жажда знать законы

Мудрых и печальных

Таин Соломона.

 

Горлица святая,

В белоснежных перьях

Ты клеймо скрываешь –

Мой укус смертельный.

 

Венчанный грехами,

В лавр миров одет,

Я – живое пламя,

Люцифера свет.

 

Лоб мой смелый – завязь

Бездны, тьмы струя.

С бегом лет меняясь,

Неизменен я.

 

Ветер – конь мой быстрый.

Он – всегда со мной.

И твоею мыслью

Путь владеет мой.

 

Сладко и упорно

Твой порочу храм.

Я – козленок черный.

Ты – моя гора.

 

Пик твой лучезарный

Воздух мой крадет.

Твой фундамент жаркий

Мой затылок жжет.

 

Я – хозяин темных

Свойств Абракадабры,

В сны твои вживленный

Стук копыт коварных.

 

Враг непобедимый,

В снах я жду тебя.

Мною ты любима…

Тот я, кто не я!

 

РОЗА МОЕГО АПРЕЛЯ

 

Я по морю сирен скитался,

Как когда-то Рудель де Блайя –

И в звенящих цепях остался,

Что поэтам сердца сжимают.

 

Грусть святая, что источает

Боль и нежность! Венец терновый –

И сонет, что студент слагает

Светлым глазкам соседки новой,

 

Той соседки, что так серьезно

У окна от любви вздыхает,

Сладкой девочки, что, как звезды,

Людям яблоки предлагает.

 

Взгляд наивен, по-детски ласков,

Губы – смехом полны душистым,

Сердце белое дышит сказкой,

Будто сад, напоенный бризом.

 

Был апрель. Молодое пламя

Ее стройного лавра стало

Солнцем с нежными лепестками,

Что в пути надо мной сияло.

Утро юности просветленной,

Что слезами любви омыто –

И, триумфов грядущих полный,

гнев титана в груди раскрытой!

Заблуждений голубокрылых

Песня – в сердце моем звучала,

Вдохновенье Весна сулила

И акантом меня венчала.

Ослеплен синевой рассвета,

Зовом пропасти опьяненный,

Я боялся простых ответов,

Что часов отмеряли зерна.

 

…Утро нежности просветленной!

Лепестки твоей розы чистой

В круге памяти утомленной

Спят часовенкой золотистой!

 

 

 

РОЗА ЗАРАТУСТРЫ

 

В магическом кристалле возникает

Вся жизнь моя. Мистической свечою

Далекая любовь еще пылает

На грани между чудом и судьбою.

 

Душа возносит в бликах непорочных

Молитвы светлым отзвукам умерших.

Как звезды озаряют наши ночи –

Печальная нас озаряет нежность.

 

Огонь, питающий ее светило,

Чей блеск тем пламенней, чем отдаленней,

В зловещем круге обретает силу

Бессмертия, в мгновенье растворенном.

 

Остановился бег часов песочных.

Душа встречает скорбною свечою

Загадки этой непроглядной ночи,

Кристалла, запечатанного тьмою.

 

Я тень свою узнал в стекле остылом,

Что, черная, брела дорогой Смерти,

И путь моей Судьбы, что победило

Своей молитвой плачущее сердце.

 

Та дальняя любовь, что ныне в млечный

Туман одета, огненный архангел,

В моей душе неверующей – вечный

Смысл жизни зажигает, словно факел.

 

Мерцает в зодиаке, неподвижна

От светлых слез… И золотым овалом

Витает блик ее над чернокнижным

Кристаллом.

 

 

 

 

ГНОСТИЧЕСКАЯ РОЗА

 

Нет ничего, что не было однажды,

Нет ничего, что завтра не случится.

Мгновенье – вечность, спрятанная в каждой

Песчинке, что на дно часов ложится.

 

Есть Вечность в чаше розы утонченной,

И в жаворонка раннем ликованье,

И в гусенице, чудом окрыленной,

И вечна боль вины в моем сознанье.

 

Отброшен на обочину дороги,

Как червь, в грязи рожденное созданье,

Я смешиваю черные тревоги

Грехов с небесной тягой к Мирозданью.

 

Гностическая тайна пребывает

В покое голубиного полета,

А грех – в змее, что ангела кусает,

Дарующего ей свою заботу.

 

Над вечной ночью дней давно забытых

Грядущее восходит вечной ночью.

Личинка – грех, в часах идущих скрыта –

Змеи и яблока союз порочный.

Оберегает Время тайну формы,

Драконом древним реет над мирами,

Единства, Мира огненные нормы

Ткут бесконечность желтыми столпами.

Ничто не гасит пламенные горны –

Впечатана навек в их жар глубокий

Платона мысль. Пещеры наши скоро

Зажгутся пламенем светил далеких.

Пока седые Парки ткут мой саван,

Я пепельным крестом свой лоб венчаю.

Точильщик – время сатаны вассалом

Все трудится… И Бог об этом знает!

 

Все – вечность! Все выходит из забвенья!

Все всходит на Грядущего порог!

Мгновенье, что раскроет все мгновенья……

…И Смерти котлован – у наших ног!

 

ЕЕ ПРИНОСИТ ВОРОН

 

Разбита жизнь моя. В борьбе неравной

С несметным войском лет, я задыхаюсь.

И гордый разум рушится, до слабой

Идеи скорой смерти унижаясь.

 

Хочу с собою жить, в себя вступая,

Как в дом, с крестом на лбу, и в отдаленье

От всех, ни друга, ни врага не зная,

Жить набожно, в надежде и смиренье.

 

Где отыскать ту свежею долину

Спокойных стад и дудочек пастушьих?

Где насладиться чистотою дивной

 

Природы, что роднит цветы и души?

Где из несчастий хлеб испечь невинный?

Где мир мой сон последний не нарушит?..

 

 

 

РОЗА ИОВА

 

К смерти все в мире идет

Единой струею.

Жизнь – только путь, что ведет

В царство иное.

 

Факела пепельный остов

Падает оземь.

Груды тряпья и отбросов

Высятся грозно!

 

Главный мой смысл – обновляться,

Меняться, словно

Ствол – целиком оголяться

Зимой суровой.

 

Утренней неги моей

Сладкая радость

Хрупче течения дней

Оказалась,

 

И мимолетнее нити

В ткущейся ткани,

Неуловимее птицы,

Зарянки ранней.

 

Сердце! В тебе мое горе

Таится,

Словно в амбаре зимою

Пшеница!

 

Сердце, проснись! В беге лет

Ты омертвело –

Льва одинокий скелет

В пустоши белой.

 

К смерти в таверну в потьмах

Мы вступаем,

Словно зерно в жерновах –

Исчезаем!

 

Жизнь!.. Пылью легкой, безвольной

Ветер играет…

Только зерно моей боли

Не умирает!